РАК ЖЕЛУДКА И РАК ПИЩЕВОДНО-ЖЕЛУДОЧНОГО ПЕРЕХОДА, ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ПО ЧУВАШСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

УДК [616.33:616.329]-006.6-073.756.8

В.Н. Диомидова¹, А.Н. Дмитриева^1,2

¹ФГБOУ ВО «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова», г. Чебоксары

²АУ «Республиканский клинический онкологический диспансер» МЗ Чувашской Республики, г. Чебоксары

Диомидова Валентина Николаевна ― доктор медицинских наук, заведующая кафедрой пропедевтики внутренних болезней с курсом лучевой диагностики ФГБОУ ВО «Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова».

428015, г. Чебоксары, Московский пр., д. 15, тел. (8352) 45-26-97, e-mail: diomidovavn@rambler.ru

Реферат.

Цель исследования ― анализ эпидемиологических аспектов заболеваемости рака желудка (РЖ) и рака пищеводно-желудочного перехода (РПЖП) среди населения, проживающего на территории Чувашской Республики (ЧР), и сравнение соответствующих региональных показателей со средними общероссийскими статистическими данными.

Материал и методы. В качестве материалов для ретроспективного анализа заболеваемости РЖ и РПЖП среди населения ЧР и Российской Федерации (РФ) использовались статистические данные из официальных источников. Были проведены сравнительный анализ и статистическая обработка полученных данных.

Результаты. По данным за 2018 г., в структуре заболеваемости злокачественными новообразованиями среди населения, проживающего на территории РФ, РЖ занимает 6-е место, в структуре смертности ― 2-е место. В период с января 2015 г. и по декабрь 2019 г. в ЧР было выявлено 169 пациентов с опухолевой патологией в области пищеводно-желудочного перехода, из них у 128 (75,74%) пациентов верифицирован РПЖП. Доля РПЖП в структуре РЖ составила 11,64%. Возраст пациентов с РПЖП составил от 35 лет до 87 лет, средний возраст 63,81±10,71 лет. Были отмечены крайне высокие показатели летальности пациентов с РПЖП на первом году с момента установки диагноза ― 57%. Такой высокий показатель смертности связан с частыми случаями поздней диагностикой РПЖП ― заболевание на III и IV стадиях были выявлены у 73,4% больных.

Заключение. Установлено, что на территории ЧР показатели поздней диагностики РПЖП и летальности от него на первом году с момента установления диагноза превосходят аналогичные показатели РЖ по России, хотя при этом в целом показатели заболеваемости РЖ и смертности от него в ЧР ниже, чем таковые в России.

Ключевые слова: эпидемиология, заболеваемость, смертность, рак желудка, рак пищеводно-желудочного перехода.

В настоящее время онкологические заболевания представляют собой серьезную угрозу жизни человечества. Они являются одной из основных причин заболеваемости, инвалидизации и смертности трудоспособного населения Земли.

Согласно данным международного агентства по изучению рака (International Agency for Research on Cancer, IARC) в мире в 2018 г. зарегистрировано 1 033 701 новых случаев рака желудка, что составляет 5,7% (5-е место) от всех злокачественных новообразований [1].

В структуре смертности населения России злокачественные новообразования занимают 2-е место (на 1-м месте находятся болезни системы кровообращения). По данным за 2018 г. от онкологических заболеваний умерло более 293,7 тыс. человек, что составляет 16,1% в общей структуре смертности. Уровень смертности от рака почти в два раза выше, чем аналогичный показатель у травм и отравлений [2, 3].

Россия относится к регионам с высоким уровнем заболеваемости раком желудка (РЖ) и смертности от данного заболевания. Так, ежегодно в РФ регистрируют около 36 тыс. новых случаев РЖ (в 2018 г. ― 36941 случай) и более 34 тыс. больных умирает от этого заболевания [4].

С середины ХХ в. по всему миру отмечается тенденция к снижению заболеваемости РЖ за счет сокращения числа больных раком дистальных отделов желудка, однако доля больных с раком пищеводно-желудочного перехода (РПЖП) растет, причем среди них больше молодых людей (моложе 40 лет) [5, 6]. В Северной Америке и некоторых европейских странах основным типом РЖ является рак кардии. Такая же тенденция в последние годы отмечается и в странах Азии. Частота смертей, связанных с РПЖП, выше, чем при раке других отделов желудка [7].

Цель исследования ― анализ эпидемиологических аспектов заболеваемости РЖ и РПЖП среди населения, проживающего на территории Чувашской Республики, и сравнение соответствующих региональных показателей со средними общероссийскими статистическими данными.

Материал и методы

В качестве материалов для ретроспективного анализа заболеваемости РЖ и РПЖП среди населения ЧР и РФ использовались статистические данные из официальных источников. Были проведены также сравнительный анализ и статистическая обработка полученных данных.

Результаты и обсуждения

По данным за 2018 г. в структуре заболеваемости злокачественными новообразованиями (ЗНО) среди населения, проживающего на территории РФ, рак желудка среди всех ЗНО занимает 6-е место (оба пола), составляя 25,16 на 100 тыс. человек (5,9%). Причем среди мужчин заболеваемость РЖ находится на 4-м месте (31,24 на 100 тыс., или 7,4%), среди женщин ― на 6-м месте (19,9 на 100 тыс., или 4,6%). Рак желудка занимает 2-е место в структуре онкологической смертности (18,97 на 100 тыс. человек, или 9,5%). По данному показателю РЖ уступает место лишь раку легкого. Смертность от РЖ у мужчин находится на 2-м месте (24,06 на 100 тыс. человек, или 10,4%), у женщин ― на 3-м месте (14,56 на 100 тыс. человек, или 8,4%) [2, 3, 8]. 

Показатели данного заболевания среди населения Чувашской Республики схожи с общероссийскими, но они немного ниже последних. Так, в 2018 г. заболеваемость РЖ (оба пола) в ЧР составила 22,57 на 100 тыс. населения (4-е место), при этом среди мужчин ― 30,82 на 100 тыс. населения (4-е место), среди женщин ― 15,31 на 100 тыс. населения (6-е место). Смертность (оба пола) от РЖ составила 15,56 на 100 тыс. населения (среди мужчин ― 22,46 на 100 тыс., среди женщин ― 9,49 на 100 тыс.) [2, 3].

Летальность больных в течение года с момента установления диагноза РЖ за последние 10 лет несколько снизилась, но этот показатель все еще остается достаточно высоким и достигает практически 50%, что связано в первую очередь с увеличением доли больных с III и IV стадией заболевания [9].

Показатель несвоевременной диагностики (IV стадии) РЖ в РФ достаточно высокий ― в 2018 г. он составлял 39,9%. Он уступает лишь аналогичному показателю для рака поджелудочной железы (58,9%) и рака трахеи, бронхов, легкого (41,0%). Схожая картина наблюдается и в ЧР (табл. 1) [9].

Таблица 1. Показатели диагностики РЖ (С16) на территории России и ЧР

Table 1. Indicators of diagnosis of SC (C16) on the territory of Russia and the Chuvash Republic

Анализ показателей активной диагностики РЖ за период с 2015 по 2018 гг. указывает на лучшие показатели выявляемости РЖ при профилактических осмотрах на территории ЧР по сравнению с общероссийскими показателями: 2015 г. — 6,8% (РФ — 9,9%); 2016 г. — 20,3 % (РФ — 11,0%), 2017 г. — 21,3% (РФ — 13,2%), 2018 г. — 19,7% (РФ — 14,4%), что, в свою очередь, свидетельствует о хорошей работе системы профилактических и скрининговых обследований населения в ЧР.

Рак пищеводно-желудочного перехода (РПЖП) (синоним — кардиоэзофагеальный рак) — рак проксимального отдела желудка с переходом на пищевод, представляет собой высокозлокачественную опухоль, характеризующуюся быстрым инфильтративным ростом, лимфогенным метастазированием как в абдоминальные, так и медиастинальные лимфоузлы, и более неблагоприятным прогнозом в отличие от такового при изолированном РЖ или пищевода.

Согласно исследованиям 2018 г. в мире из 1,03 миллиона случаев рака желудка зарегистрировано 181 тыс. (17,5%) случаев кардиального рака и 853 тыс. (82,5%) случаев некардиального рака желудка [10].

За последние 20 лет на фоне снижения заболеваемости РЖ отмечен резкий рост случаев РПЖП [11]. Согласно исследованиям EPIC, аденокарциномы зоны кардии составляют 29,4% всех аденокарцином желудка в Европе, при этом доля их выше в северных странах (35%), чем в странах Средиземноморья (18%) [12]. В США данный показатель составил 24,1% в базе данных SEER за период 1978-2005 гг. [13]. Низкий уровень заболеваемости РПЖП наблюдается в Южной Корее (6,2%) [14] и Японии (10%) [15], в Китае же данные сопоставимы с данными Северной Европы (33,6%) [16] (рис. 1).

Рис. 1. Доля РПЖП в структуре рака желудка в странах мира, %

Fig. 1. The proportion of EGJC in the structure of stomach cancer in the world, %

К сожалению, в России РПЖП не выделен в отдельную нозологию, в связи с этим статистических данных по данному заболеванию недостаточно.

В период с января 2015 г. и по декабрь 2019 г. на территории ЧР было выявлено 169 пациентов с опухолевой патологией области ПЖП, из них у 128 (75,74%) пациентов верифицирована аденокарцинома ПЖП (АКПЖП, РПЖП), у 32 (18,93%) ― плоскоклеточный рак ПЖП, у 7 (4,14%) ― гастроинтестинальная стромальная опухоль (ГИСО), и по 1 случаю (0,59%) ― лейомиома и карциноидная опухоль. Доля РПЖП в структуре РЖ составила 11,64%.

Заболеваемость РПЖП в ЧР составила: в 2015 г. ― 1,62; 2016 г. ― 2,26; 2017 г. ― 2,43; 2018 г. ― 2,11 и 2019 г. ― 1,96 на 100 тыс. населения (оба пола).

По гистологическому строению преобладали аденокарциномы ПЖП с преимущественно низкой степенью дифференцировки опухолевых клеток (табл. 2).

Таблица 2. Гистологическая структура опухолей ПЖП (2015-2019 гг.)

Table 2. Histological structure of EGJ tumors (2015-2019)

Примечание: * ― Bosman F., Carniero F., Hruban R. WHO Classification of Tumours of the Digestive System. ― Lyon, JARC-Press, 2010.

Note: * ― Bosman F., Carniero F., Hruban R. WHO Classification of Tumours of the Digestive System. ― Lyon, JARC-Press, 2010.

Определение типа РПЖП основано на общепринятой классификации J.R. Siewert (1987 г.). В ее основу заложены топографо-анатомический и гистологический принципы: во-первых, опухоль локализована в зоне пищеводно-желудочного перехода (ПЖП); во-вторых, она представлена аденокарциномой. Выделяют следующие типы РПЖП согласно данной классификации: I ― эпицентр опухоли располагается на 1-5 см выше линии ПЖП; II ― эпицентр опухоли располагается на 1 см выше и на 2 см ниже линии ПЖП; III ― эпицентр опухоли располагается на 2-5 см ниже линии ПЖП [17].

Согласно классификации J.R. Siewert (1987 г.) больные были разделены на 3 группы в зависимости от типа локализации аденокарциномы относительно ПЖП, в первой группе 23 (18%) пациента, во второй — 59 (46,1%) и в третьей — 46 (35,9%) (табл. 3).

Таблица 3. Распределение больных РПЖП согласно классификации J.R. Siewert (1987 г.)

Table 3. Distribution of patients with EGJC according to the classification of J.R. Siewert (1987)

Возраст пациентов с РПЖП составил от 35 до 87 лет, средний возраст ― 63,81±10,71 лет. Среди больных почти во всех возрастных категориях было больше лиц мужского пола ― 81 (63,28%), чем женского ― 47 (36,72%). Средний возраст заболевших мужчин 62,05±9,27 года, что меньше среднего возраста женщин на 4,8 года (средний возраст женщин ― 66,81±12,35 года), таким образом большая часть больных РПЖП как среди мужской, так и женской части населения это пациенты пожилого и старческого возраста. Отмечено, что РПЖП чаще встречается у мужчин в более молодом возрасте, а у женщин в более старшем возрасте, так у мужчин максимальное число заболевших пришлось на возрастную группу 55-69 лет (64,2%) с пиком заболеваемости в 55-59 лет (24,69%), а у женщин ― 60-79 лет (55,32%) с пиком 60-69 лет (29,79%) (табл. 4, рис. 2).

Таблица 4. Распределение больных РПЖП по полу и возрастным группам

Table 4. Distribution of patients with EGJC by gender and age groups

Рис. 2. Возрастная характеристика заболеваемости РПЖП в ЧР за 2015-2019 гг.

Fig. 2. The age characteristics of incidence of EGJC in the Chuvash Republic for 2015-2019

Заболеваемость РПЖП выше у городского населения ― 76 (59,38%), чем у сельского ― 52 (40,62%). Причем заболеваемость среди мужчин, проживающих в городе, ненамного выше заболеваемости у мужчин из сельской местности (44 человека (54,32%) и 37 (45,68%) соответственно), но среди женщин, живущих в городе, данный показатель в 2 раза выше, чем у женщин из сельской местности ― 32 (68,09%) и 15 (31,91%) соответственно.

Распределение по стадиям опухолевой патологии РПЖП: I стадия ― 16 (12,5%) пациентов, II стадия ― 18 (14,1%), III ― 46 (35,9%), IV ― 48 (37,5%).

Одним из основных критериев оценки эффективности своевременной диагностики больных в учреждениях общей лечебной сети административной территории является показатель запущенности ЗНО, так удельный вес больных с IV стадией РПЖП в период с 2015 по 2019 гг. составил 37,5%. Однако реальный показатель запущенности следует считать выше, так как следует учитывать и новообразования в III стадии ― 35,9%. Таким образом, почти ¾ (73,4%) больных РПЖП выявляются в запущенной стадии, в связи с чем отмечены крайне высокие показатели летальности пациентов с РПЖП на первом году с момента установки диагноза, данный показатель за последние 5 лет варьировал от 45 до 78,6%, в среднем ― 57% (данные на 01.05.2020 г.) (табл. 5).

Смертность РПЖП в ЧР составила: в 2015 г. ― 0,73; 2016 г. ― 1,78; 2017 г. ― 1,54; 2018 г. ― 1,06 и 2019 г. ― 0,82 на 100 тыс. населения (оба пола).

Таблица 5. Показатели диагностики РПЖП на территории ЧР

Table 5. Indicators of diagnosis of EGJC in the territory of the Chuvash Republic

Примечание: * ― данные на 01.05.2020 г.

Note: * ― data as of 01.05.2020.

Динамика показателей заболеваемости и смертности от РЖ и РПЖП на территории ЧР представлена на рисунках 3, 4.

Рис. 3. Динамика показателей заболеваемости от РЖ и РПЖП среди населения Чувашской Республики за 2015-2019 гг. (оба пола), на 100 тыс. населения

Fig. 3. Dynamics of morbidity rates from SC and EGJC among the population of the Chuvash Republic in 2015-2019 (both sexes), per 100 thousand population

Рис. 4. Динамика показателей смертности от РЖ и РПЖП среди населения Чувашской Республики за 2015-2019 гг. (оба пола), на 100 тыс. населения

Fig. 4. Dynamics of mortality rates from SC and EGJC among the population of the Chuvash Republic in 2015-2019. (both sexes), per 100 thousand population

Показатели запущенности РПЖП превосходят аналогичные показатели для РЖ в ЧР (рис. 5), что еще раз доказывает более неблагоприятный прогноз проксимальных раков желудка и недостаточность мер ранней диагностики РПЖП на территории ЧР.

Рис. 5. Сравнение данных поздней диагностики (III-IV стадия заболевания) и одногодичной летальности пациентов с РЖ и РПЖП в ЧР, 2015-2019 гг.

Fig. 5. Comparison of data on late diagnosis (stage III-IV of the disease) and one-year mortality of patients with SC and EGJC in the Chuvash Republic, 2015-2019

Примечание: * ― данные на 01.05.2020 г.

Note: * ― data as of 01.05.2020.

Ранняя диагностика РЖ в целом, и РПЖП в частности, остается актуальной проблемой здравоохранения во многих странах мира. Для ее решения необходимо совершенствование мер профилактики, ранней диагностики, скрининговых программ, а также модификация помимо основного эндоскопического метода диагностики данной патологии еще и всех современных лучевых методов исследования полых органов пищеварения [17-20]. РЖ и РПЖП относятся к злокачественным новообразованиям с высокой летальностью. При этом установлено, что поражение опухолью проксимального отдела желудка проявляется более агрессивными формами РЖ с неблагоприятным прогнозом и низкой выживаемостью пациентов [21, 22].

Заключение

Установлено, что на территории ЧР показатели поздней диагностики РПЖП и летальности от него на первом году жизни превосходят аналогичные показатели РЖ по России, хотя при этом в целом показатели заболеваемости и смертности по раку желудка в ЧР ниже, чем в России. Почти 3/4 больных РПЖП выявляются в запущенной стадии, в связи с чем отмечены крайне высокие показатели одногодичной летальности пациентов с РПЖП. Для улучшения своевременной диагностики рака желудка любой его локализации по органу необходимо совершенствовать диагностический алгоритм с использованием современных технологий лучевой диагностики.

Литература

3. Каприн А.Д., Старинский В.В., Петрова Г.В. Состояние онкологической помощи населению России в 2017 году. ― М.: МНИОИ им. П.А. Герцена ― филиал ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава России; 2018.
4. Давыдов М.И., Аксель Е.М. Статистика злокачественных новообразований в России и странах СНГ в 2012 г. ― М.: Издательская группа РОНЦ; 2014.
5. Bowles M.J., Benjamin I.C. ABC of the upper gastrointestinal tract. Cancer of the stomach and pancreas // BMJ. ― 2001. ― 323. ― P. 1413-1416. Available from: doi:10.1136/bmj.323.7326.1413.
6. Paul C. Schroy. Gastric cancer: Pathology, pathogenesis, and risk factors // Up To Date. ― June, 2003.
7. Lei Wen, Xin-Zu Chen, Bin Wu et al. Total vs. Proximal Gastrectomy for Proximal Gastric Cancer: A Systematic Review and Meta-Analysis // Hepato-gastroenterology. ― 2012. ― 59. ― P. 633-640. Available from: doi:10.5754/hge11834.
8. Петрова Г.В., Каприн А.Д., Грецова О.П., Старинский В.В. Злокачественные новообразования в России обзор статистической информации за 1993-2013 гг. ― М.: МНИОИ им. П.А. Герцена ― филиал ФГБУ «НМИРЦ» Минздрава России; 2015.
9. Каприн А.Д., Старинский В.В., Петрова Г.В.. Состояние онкологической помощи населению России в 2018 году. ― М.: МНИОИ им. П.А. Герцена ― филиал ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава России; 2019.
10. Arnold M., Ferlay J., van Berge Henegouwen M.I., Soerjomataram I. Global burden of oesophageal and gastric cancer by histology and subsite in 2018 [published online ahead of print, 2020 Jun 30] // Gut. ― 2020; gutjnl-2020-321600. doi:10.1136/gutjnl-2020-321600
11. Fukagawa T., Sasako M., Nunobe S., et al. Isolated Tumor Cells in Lymph Nodes in Proximal Gastric Cancer. The proceedings of the 6^th International Gastric Cancer Congress. ― Tokyo; 2005. ― p. 7.
12. Carneiro F., Moutinho C., Pera G. et al. Pathology fndings and validation of gastric and esophageal cancer cases in a European cohort (EPIC/EUR-GAST) // Scand. J. Gastroenterol. ― 2007. ― 42 (5). ― P. 618-627. Available from: doi:10.1080/00365520601101641.
13. Wu H.Y., Rusiecki J.A., Zhu K.M. et al. Stomach carcinoma incidence patterns in the United States by histologic type and anatomic site // Cancer Epidemiol Biomarkers Prev. ― 2009. ― 18 (7). ― P. 1945-1952. Available from: doi:10.1158/1055-9965.EPI-09-0250.
14. Lee J.Y., Kim H.Y., Kim K.H. et al. No changing trends in incidence of gastric cardia cancer in Korea // J. Korean Med. Sci. ― 2003. ― 18. ― P. 53-57. Available from: doi: 10.3346/jkms.2003.18.1.53
15. Kusano C., Gotoda T., Khor C.J. et al. Changing trends in the proportion of adenocarcinoma of the esophagogastric junction in a large tertiary referral center in Japan // J. Gastroenterol Hepatol. ― 2008. ― 23 (11). ― P. 1662–1665.Available from: doi: 10.1111/j.1440-1746.2008.05572.x.

16. Zhou Y, Zhang Z, Zhang Z et al. A rising trend of gastric cardia cancer in Gansu Province of China // Cancer Lett. ― 2008. ― 269. ― P. 18-25. Available from: doi:10.1016/j.canlet.2008.04.013.
17. Siewert J.R. Classification of the adenocarcinoma of the oesophagogastric junction // Br. J. Surg. ― 1998. ― 85. ― P. 1457-1459
18. Дмитриева А.Н. Информативность методов лучевой диагностики при раке пищеводно-желудочного перехода // Acta medica Eurasica. ― 2019. ― 1. ― С. 7-17. URL: http://acta-medica-eurasica.ru/single/2019/1/2 (дата обращения: 22.09.2019).
19. Дмитриева А.Н., Мальчугина Е.Л. Лучевая диагностика кардиоэзофагеального рака в Чувашской республике методом мультиспиральной компьютерной томографии // Поволжский онкологический вестник. ― 2017. ― 3 (30). ― С. 51-59.
20. Диомидова В.Н. Визуальная характеристика неизмененного и оперированного желудка при ультразвуковом исследовании // Медицинская визуализация. ― 2015. ― 4. ― С. 46-55.
21. Диомидова В.Н., Дмитриева А.Н. Частота и характер поражения желудка в структуре гастроинтестинальных стромальных опухолей // Практическая медицина. ― 2020. ― Т. 18, №4. ― С. 69-74. DOI: 10.32000/2072-1757-2020-4-69-74
22. Акберов Р.Ф., Зыятдинов К.Ш., Михайлов М.К., и др. Комплексная клинико-лучевая диагностика заболеваний, функциональных нарушений, пороков развития и опухолевых поражений пищевода, желудка и пилородуоденальной зоны. ― Набережные Челны, 2010. ― 413 с.